Герман оставил планету Земля в начале февраля 2008-го года. Его тело окончательно погибло в результате падения с высоты четвертого этажа в родном городе Ростове. В Интернете сразу же появилась сотня ссылок о трагедии, но никто точно ничего не знал о подробностях. По телефону друзья говорили друг другу, что в момент гибели рядом с Германом не было никого из общих знакомых. Потом дух Германа облетал дорогие ему места и заглянул непременно в «Третий Путь», в Москву на улицу Пятницкая, ближе к ночи. В клубе в этот момент находился только я, и пришествие духа Германа меня не совсем не напугало, но здорово взволновало.
В былые времена Герман, модный и красивый пел со сцены «Третьего Пути» свои оптимистические песни вместе со своей громкой и задорной группой «Матросская Тишина». А теперь где-то здесь витает его свободный бесплотный дух. Хорошо, что за мониторной колонкой спряталась бутылка перцовки наполовину пустая, наполовину полная. Перцовкой я поприветствовал дух Германа и пожелал ему счастливого пути по бескрайним космическим просторам. Германа с нами больше нет, но в сети по ссылке «Маша пляшет пого» можно увидеть яростный концерт «Матросской Тишины в ДК Горбунова. Там публика запрыгивает на сцену и делает отчаянный слэм, а Герман молод и героичен, а в интервью блещет умом и юмором.
Группа успела опубликовать свои англоязычные записи, а песни на русском языке и концептуальные мини-альбомы ждут своих слушателей. Там действительно была та самая энергия, что является настоящим рокнроллом, хоть постпанком или новой волной ее назови. Дозвонившийся в эту печальную пору в «Третий Путь» последний барабанщик группы по имени Стас, напомнил, что два с лишним года назад, летом, Герман выпрыгнул из окна его квартиры. Окно находилось на втором этаже и упавший получил многочисленные переломы, но остался жив. При этом Герман постоянно вспоминал одного из басистов группы, своего друга Сашу Рогачева, который погиб, выпрыгнув с высоты восьмого этажа, отказавшись жить больше тридцати лет. Тогда Германа собрали по косточкам, он смог вернуться к жизни и работе. А сейчас, думаю, души их, наконец, смогли встретиться. Аллилуйя! Я успел взять у него интервью, он понимал, в чем мой интерес и пошел навстречу. Чтобы представление о внутреннем мире группы было многогранным, я встречался с Владом Лозинским и Валерием Примеровым, входившим в зрелый состав «МТ».
***
Часть 1: Последнее интервью Германа
Создатель и лидер группы «Матросская Тишина» Герман Дижечко сохранил и поныне приветливый жизнерадостный вид, несмотря на то, что потерял правую кисть в боях с самим собой (наркотические провокации и экстремальные эксперименты на самом себе стали достоянием истории, дней минувших, и ныне Герман не просто глушит алкоголь, а лишь позволяет себе накапать несколько капель коньяка в чай после работы и тогда же выкурить единственную за день сигарету) и здоровается теперь левой ладонью. Я прошу его рассказать о группе, о временах ее расцвета и приперчить чем-нибудь интересным эдаким. Герман с удовольствием (а это его замечательное свойство – получать от жизни истинное удовольствие, даже от чашечки чая с пятью коньячными каплями) выпивает чай в офисе наших друзей-аквадизайнеров в окружении аквариумов и террариумов: рифовых рыбок , мадагаскарских лягушек, гекконов, хамелеонов и палочников.
Герман всегда выглядел пижоном на фоне московской публики, тяготевшей к черному неформальному цвету, он был в белых брюках, рубашке и пиджаке – модный парень из Ростова-на-Дону. Программа группы состояла в основном из песен на английском языке, вписываясь органично в течение «московской волны», где были также англоязычные «Shake», «Shpinglet» и «Senkevich International». Песня «Я – Антарктида», написанная на русском и подаренная Ирине Епифановой (экс «Shake») до сих пор красиво и регулярно звучит в радиоэфирах.
Чтобы наше внимание во время разговора не рассеивалось, выходим в светлый коридор с одинаковыми офисными дверьми – вот уж не подумаешь, что за одной из них живут твари, свезенные в Москву со всего света, и начинаем ходить по плиточному полу пятьдесят метров до конца, разворот и пятьдесят метров обратно. И так пятьдесят раз подряд, не торопясь.
Герман эмоционален и оживленно вскидывает руки, мелькает правая в черной перчатке и я вспоминаю, как он шутливо предположил, что можно ради шоу примотать микрофон изолентой прямо к культе и так выйти на сцену, но сейчас ни речи о восстановлении группы, ни о новых музыкальных проектах, нет. Мы вспоминаем золотые времена «Матросской Тишины», что пришлись на конец восьмидесятых – начало девяностых. Группа одна из первых выпустила альбом на компакт-диске, и успела напечатать виниловую грампластинку со своим материалом:
– Сегодня набрал в «Яндексе» впервые сочетание «Герман Дижечко» и удивился: практически ничего обо мне не написано, а если и написано, то вообще не соответствует действительности. Это самое лучшее, о чем можно только мечтать. До недавнего времени я вообще не пользовался компьютером – жизнь заставила чуть больше пол-года назад нужно делать работу, а работаю в серьезной фирме. Я стараюсь придерживаться того образа, который совершенно естественным образом вышел из того образа, каким я себя представлял тогда, когда была «Матросская Тишина». Мне коридоры бизнес-центров так же близки, как и музыка любимой группы «Крафтверк».
Идея названия «Матросская Тишина» возникла случайно, путем совпадения. Когда-то мне сказали, что бог живет в совпадениях и я этому поверил. Я услышал словосочетание «Матросская Тишина» в 1985 году и понял, что нужно делать группу, ибо такое название не может пропасть. Мы в какой-то степени способствовали продвижению этого брэнда, хотя более нелепого словосочетания я не слышал… И услышав это название мы в первую очередь узнали, что это адрес больницы №3, психиатрической имени Гиляровского и это было приятно, так как мы ощущали себя находящимися в дурдоме – странная жизнь тогда творилась. А тюряга была уже потом, вначале все-таки это был дурдом.
В нашей группе, в языке, который мы использовали, не было ничего американского, все такое было английское французской работы – старались все делать прилично по мере возможности. Это была европейская музыка, ориентированная на семидесятые годы, конечно, мы старались не отставать от моды. Панк, пост-панк и все такое… А наш басист, Валера Премьеров, как-то у меня ассоциируется с кефиром. Однажды мы ждали его на ТВ и в результате мне пришлось отдуваться за двоих-была пресс-конференция. Рядом со мной стояла бутылка кефира, а напротив стояла табличка: «Премьерыч». Это было ростовское телевидение «Март». Сейчас человек, который нас тогда приглашал (а сам он клавишник и родоначальник new-wave в Ростове на Дону, Сергей Макушин) работает на российском телевидении в Москве вице-президентом канала «Россия».
В Москве восьмидесятых мы прошли через рок-лабораторию как сквозь строй. Тогда это был очень подходящий способ о себе побеспокоиться в плане трудоустройства и возможностей. Затея Опрятной с рок-лабораторией была клевая и своевременная, но мы опоздали примерно на год чтобы попасть в самую первую струю, к сожалению. Все равно рок-лаборатория нам пришлась очень кстати. Хотя особой инициативы с их стороны не было, при мало-мальском напряжении с нашей стороны мы выбивали себе гастроли, базы. Попс группы был в том, что все песни в разном стиле и стиль группы являлся суммой естественных проекций поведения участников группы. Все были вполне естественны, хоть и шокировали публику просто своим существованием. Многих мы удивляли до раздражения – в разных городах разбирающиеся люди задавали сложные вопросы, связанные с музыкой, с влиянием авторитетов и стилей.
В Новосибирске, на мероприятии под названием «ИнтерУик» состоялось выездное заседание римского клуба, неправительственной международной организации, где от наших был Капица. С президентом римского клуба, с седым старичком мы прекрасно чокались молдавским коньячком. В 1993 году, в Академгородке со всего мира собрались ученые, одаренные студенты с целью поделиться новыми идеями, теориями и исследованиями в научной сфере и пригласили туда ряд музыкантов, в том числе нас, как участников культурной программы и как «рациональное звено» (так нам объяснили организаторы).
Там происходили интересные доклады о том как в ближайшие сто пятьдесят лет человечество закончится-перейдет в электромагнитные волны, о том что в ближайшие пятьдесят лет компьютеров не станет, они станут анахронизмом. Из музыкантов там был Марк Алмонд, «Элиен Пат Хольман», «Матросская Тишина» и Игорь Журавлев (экс «Альянс») с Крипаном. Алмонда я знал как участника группы «Софт Сел», а он внезапно приехал со своим пианистом и пел в сопровождении рояля. Самое интересное, что перед ним выступали Журавлев с Крипаном таким же образом – Игорь пел Шуберта «Я не сержусь…», и был солиден во френче с воротником-стоечкой. Поездка была уникальная.
Ночью, отмечая день рождения Игоря Журавлева, мы практически чуть не сломали гостиницу. Происходило выбрасывание в окна всего, вплоть до персонала. Я перегрыз своими зубами телефонный шнур, когда дежурная попыталась вызвать милицию и она чуть не описалась от страха. Утром она показывала подружкам пальцем на нас и говорила: «Вот эти, эти вот…», но все было корректно и чудесно – даже гостиницу не разгромили, ни одной человеческой жертвы.
Рок-лаборатория устраивала рок-фестивали раз-пару в год, осенью обычно. Был «Фестиваль надежд», куда нас позвали в качестве гостей, приглашали ансамбль «Звуки Му» и различные московские группы, занимающие плотно свои ниши – ярких представителей разных стилей. На фестивале «Черемуха-92» появилась уже электронная музыка, и это выглядело странным – на сцене стояли ребята с синтезаторами. Девяностые захватила электронная музыка, у меня есть тоже свои записи в этом направлении. До сих пор увлекаюсь слушанием псайхеделик прогрессив транс.
В самом начале, когда мне потребовалось записать несколько песен, и я уже был знаком с Кимерсеном, он познакомил меня с Владимиром Делайко, выдающимся басистом, модным парнем, он и в кино снимался, а сейчас у него своя строительная компания. Потом появился Валера Першин, барабанщик. Когда мы вступали в рок-лабораторию, там была анкета: группа «Матросская Тишина», жанр – панк-рок; ниже Валера написал: «член КПСС», и это был символ свободы.
У нас был партийный барабанщик, отличный человек из Ферганы, он очень много барабанил с драматическим уклоном – умел и любил это дело. Гитаристом у нас сделался Витя Лукъянов – самый молодой, эльфообразный парень с длинными белыми волосами – секс символ нашего коллектива, девочки облепляли его как мухи, а он очень скромный такой, застенчивый. Склонившись к своим педалям, он не замечал девочек, хотя было несколько очень драматических любовных историй…видимся мы очень редко, интересно что он об этом думает и помнит.
Мы с этими ребятами стали репетировать мои песни, а они репетировали тогда же свои песни, и группа у них называлась «Аномалия», и у них был клавишник, который сейчас играет в копенгагенском королевском оркестре на фортепиано и является одним из лучших пианистов Дании. Борис Шклянко. У нас получилось звучно: Делайко, Дижечко, Шклянко и Валерий Перрршин на барабанах!
Владик Лозинский стал нашим двадцать первым, счастливым барабанщиком. Он пришел к нам по объявлению, которое висело в рок-лаборатории. Репетиционная база у нас была на улице Горького, недалеко от магазина «Дары Моря» в «Районном Клубе Ветеранов Войны и Труда». Однажды туда пришла японка из жирного журнала «Асахи» брать у нас интервью, говорила на интересном языке: «Лед Зеппелина, Брюся Спрингстина…» Напоила японским пивом.
С выбором барабанщиков были проблемы: или человек хороший, но ударник плохой, или барабанит как бог, но человек невыносимый. В результате появился Влад, пришел по объявлению и объявил: «Я хороший нотник!». И это по объявлению: «В рок-группу, исполняющую неортодоксальный пост-панк требуется барабанщик для профессиональной работы»! Влад спросил меня музыку, которую я бы порекомендовал ему послушать и я ему дал две коробки кассет – весь панк-рок-нью-вэйв. Через три дня он все вернул, оставив кассету «The Swans» и три кассеты «The Smiths» и это был совершенно правильный выбор, наше творчество располагалось в пространстве между двумя этими явлениями.
Хотя это просто совпадение – я никогда не думал о том, чтобы подражать этим группам, похожесть получалась случайно, и энергии было хоть отбавляй. Сейчас я рок-музыку специально не слушаю, совершенно не могу слушать радио, там кошмар какой-то творится, а я так сопережеваю исполнителям, помогаю Тине Тернер до кашля, подсознательно подпевая – хочется помочь бабушке. Считаю, что рок-музыка – явление очень молодежное, для людей до тридцати лет, а после это либо обыкновенные деньги, или графомания.
Шведы и датчане, устраивавшие в восьмидесятые международные концерты в штате Невада, в Америке «Next Stop Nevada» с участием американских групп против ядерных испытаний, в 1989 году добрались до нас и устроили в Москве совместный лайв в нескольких концертных точках под девизом «Next Stop Soviet». Одновременно в разных местах шли концерты шведских, датских и наших групп. Это было летом 1989, а в 1988, когда «Тишина» играла всего третий свой концерт, на той же площадке работали датчане «NRG», с которыми мы очень подружились и они нас звали играть в Европу, но чтобы поехать, надо было дружить с тетями из рок-лаборатории, бухать с ними и всякое такое. Поэтому заграницу поехали другие, более хваткие перцы.
А мне было совершенно неинтересно заниматься собственным продвижением, достаточно было возможности записать следующий альбом. Кстати, мы ни однажды не заплатили никаких денег ни за одну свою запись – это очень хороший маркетинговый ход. В этом смысле это гармонирует с понятием музыки как искусства – вещь нежная, только отзвучала, и ее нет, нельзя взять, спрятать, украсть. Такой продукт продвигать чрезвычайно сложно, но очень интересно. Я для себя понял, что достаточно грамотно сделать и иметь запись и она не сгорит вся, когда-нибудь найдется даже то, что кажется сейчас утерянным и проживет свою жизнь много раз.
Премьерыча, который напоминал ходячую радиопостановку, я давно не видел, интересно что с ним; тогда в группе он был очень хорош. Сейчас у него трое детей и он работает на питерском ТВ звукооператором в мире и порядке, надеюсь. Очень хочу, чтобы наши песни вышли на mp3-диске, в цифре. Давно хочется навести порядок в бумагах, как говорится. Специально взять и заняться этим у меня нет времени, потому что я занят другим, и очень хорошо, что появился Ваня Трофимов и предложил сделать модный продукт. Отдаю все права на издание в формате mp3, больше ничего. Это будет доступно людям и это очень важно, а я от музыки никогда ничего не имел и не рассчитываю.
Самое главное, что я поставил себе задачу еще в детстве, когда пришел с мамой в гости к ее подруге 21 августа 1971 года. Это было на Урале, в Башкирии, в гостях у человека по имени Альберт Асадуллин. Все стены там были в холстах ,на которых маслом были написаны портреты супер (проще было нарисовать, чем иметь дома плакат из «Поп-фото» или «Браво») рок-героев, подсвеченные синим светом. Сюзи Кватро, в кожаном комбинезоне, в полный рост-красивая баба. Никогда я такого чуда не видел, а на магнитофоне: «Gleeserine Queen». Я спрашиваю: «Что Это?», он отвечает: «Это рок музыка!». И я понял, что мне подходит только это, ничего другого делать не хочу. В результате, имея строительное образование, я стал музыкантом. Хотя в детстве я ходил в музыкальную школу три года на фортепиано…
Для Специального Радио
Апрель 2008
МАТРОССКАЯ ТИШИНА. ПОМИНАЛЬНЫЕ ЗАПИСКИ ПО ГЕРМАНУ ДИЖЕЧКО. ЧАСТЬ 2: ВЛАД ЛОЗИНСКИЙ
МАТРОССКАЯ ТИШИНА. ПОМИНАЛЬНЫЕ ЗАПИСКИ ПО ГЕРМАНУ ДИЖЕЧКО. ЧАСТЬ 3: ВАЛЕРИЙ ПРИМЕРОВ
